«Это величайшая несправедливость, что о человеке, отдавшему  35 лет объединению «Куйбышевнефть», из которых восемнадцать неразрывно связаны со временем бурных лет роста  Отрадного, горожане так мало знают. А ведь мы живем в добротных домах, работаем на предприятиях,  на совесть построенных. И обязаны их надежности и долговечности не только строителям, но и заказчику - Дирекции строящихся предприятий НПУ «Первомайнефть».  Прежде всего, его директору – Семену Ефимовичу Нейману. В те, теперь уже далекие, годы на голом месте в кратчайшие сроки был возведен Отрадный, почти одновременно строился Нефтегорск. Результаты воплощенных идей той поры дают полное основание считать Неймана настоящим созидателем. Он отдавал всего себя работе, окружающим людям, поставленным целям», - из размышлений бывшего главного архитектора Отрадного Б.Д. Семенова о поколении первопроходцев Мухановской нефти.

       Революции 1905 и 1917 годов, первая мировая и гражданские войны; монархисты, украинская Центральная рада, анархисты, красноармейцы, французы, австро-венгры и даже местная Молдавская республика; голод, холод 20-х … В портовой Одессе было все. Как у чеховского героя, тоскующего о Греции, только со знаком минус.  

      В семье краснодеревщика и белошвейки – Ревеки и Ефима Нейман – несмотря на все исторические передряги, в согласии росли шесть детей. Их родители были людьми одаренными;  не получив сами хорошего образования, они дали его своим сыновьям и дочерям, хотели, чтобы выросли они добрыми людьми,  были счастливы, чтобы занимались любимым делом. 

      Старший Натан, блестяще защитив в 1935 году диплом, получил назначение в Сызрань и стал первым директором горно-сланцевого техникума, который позже преобразовали в нефтяной. Кстати, наш ОНТ начинался как филиал Сызранского.  

     Младшему Анатолию 22 июня 1941 года вручили аттестат, а утром 23-го юные выпускники вмиг повзрослели. Воспитанные на высокой патриотической ноте («Если завтра война, если завтра в поход..»), мальчишки ушли добровольцами на фронт. После непродолжительной подготовки Анатолия отправили на Крымский фронт. Тяжелораненый  десантник  А.Нейман сменил не один госпиталь, однако после нескольких операций его комиссовали. Инвалидом он  приехал  в Сызрань, в которую из пылающей Одессы бежали родители.  

       Вся семья Нейман собралась под крылом Натана в лихую годину, а до войны, в 1939-м, он перетянул во «второе Баку» брата Семена, выпускника армейской летной школы, который до действительной службы в армии, окончив гидротехнический факультет Одесского морского техникума, двадцатилетним прорабом успел пройти суровую школу строительства канала Москва - Волга. 

      Когда летом 1942 года фашистские войска подошли к Сталинграду, несмотря на «бронь», инженер ОКСа треста «Сызраньнефть» лейтенант- радист Семен Нейман ушел на войну и прошел ее дорогами от Сталинграда до Берлина.

       Талантливый человек, который мог стать художником (у Натальи Нейман хранится замечательный портрет Натана руки Семена Ефимовича), боксером, шахматистом… Но стал строителем, потому что в стране начиналась индустриализация и специалисты ей ох как были нужны.  Это во-первых. А во-вторых, на творческом поприще надеяться на кусок хлеба хотя бы  только для себя было невозможно; где уж говорить о поддержке большой семьи.

       А он помогал: с первой же стипендии пятнадцатилетний подросток купил на  Привозе несколько кило гречки и пол-литра подсолнечного масла: то был голодомор двадцатых годов, и думается, вы представляете, каким драгоценным был этот дар для большой семьи.

      Когда возвращался в вечерних сумерках в общежитие с булкой хлеба за пазухой, и на него напала банда оголтелых хулиганов, бесстрашно вступил с ними в драку: изголодавшиеся однокашники ждали его с надеждой на хоть несытый, но ужин. Отбил хлеб да еще надавал обидчикам тумаков. 

      Рожденный у моря, не мог не любить его; Нейман восторгался «Девятым валом» Айвазовского  и сам любил бороться с шестибалльной волной, а отдыхающие с берега с замиранием следили за поединком человека и стихии. Его любимыми писателями были Хемингуэй (даже вино из винограда, выращенного своими руками, готовил по вычитанной в его книгах рецептуре), Паустовский.  

      Спрашиваю дочь Семена Ефимовича Людмилу Нейман:

     - Он любил людей, помогал им, остро чувствовал несправедливость и защищал обиженных, не задумываясь о мощи противника.  Родители всегда находились в гуще жизни – отец на стройке, мама – в школе.  К ним шли с радостями и горестями не только друзья, но и малознакомые люди. И для всех двери нашего дома  были открыты.

     К началу  30-х годов столице с почти трехмиллионным населением  не хватало воды: река Москва настолько обмелела, что ее можно было перейти вброд напротив Кремля в том месте, где сегодня красуется Большой Каменный мост. И вот тогда взоры обратились к Волге. Казалось бы,  это безумная идея  - прорыть глубочайший канал, пройдя Клинско-Дмитровскую гряду, которая достигала 60-ти метров над уровнем Москвы-реки, тем более что расстояние – 128 километров. 

      Но прорыли. Работ произведено больше, чем на Суэцком или Панамском канале. За четыре года и 8 месяцев воздвигли 11 шлюзов, 8 ГЭС, 2 туннеля, 8 водохранилищ, 40 плотин, всего 240 сооружений. Уложено 3,5 млн кубометров бетона. Вынуто свыше 200 млн кубометров грунта; подсчитали, что если погрузить его в вагоны, то виртуальный состав опоясал бы Землю по экватору пять с половиной  раз. 

       И все это в основном силами заключенных ГУЛАГа, а конкретно Дмитровлага (размещался он в Борисоглебском монастыре), их одномоментно работало на канале до 200 тысяч человек. На этой стройке, как нигде, использовалось много техники: только экскаваторов насчитывалось 200 единиц. Но ручного труда было еще больше: к примеру, укладывали доски, по которым тысячи полураздетых бедолаг в течение десятичасового рабочего дня на тачках возили с днища на берег землю. И все бегом, бегом.

       На эту всесоюзную стройку в 1933 году и получил назначение выпускник Одесского морского техникума Семен Нейман. Первые четыре месяца молодому прорабу пришлось вручную заделывать дыры в конструкциях, которые экспериментально делались из сверхжесткого бетона с нулевой осадкой конуса. 

       Почему? А потому что ученый-новатор, внедрявший свою идею, стремился достичь максимальной прочности строений. Но кроме этой стратегической цели, была и другая: экономился цемент.   Вибрировали бетон лопатами, армировали его тоже вручную. И последнее Нейман познал: его бросили старшим прорабом арматурного участка. (Обратите внимание на невидимое для глаза: толщина бетонного днища каждого из одиннадцати шлюзов, а каждый из них – площадью 900 кв.м, составляет 5,5 метров). 

      Затем Семена перевели топографом, и он не раз прошел пешком все 128 километров канала. Адский труд, нечеловеческие нагрузки. 

       По признанию Неймана Б.Д.Семенову, именно на этом трудовом фронте он познал все тонкости строительного дела. Из его воспоминаний: «Работы на канале велись круглосуточно. Тысячи инженеров, многие из них политзаключенные, среди которых было немало великолепных практиков, десятки тысяч рабочих трудились слаженно. За плохое качество можно было и жизнью поплатиться. И более жестких и свирепых представителей технического надзора я больше не встречал в жизни. Сейчас с высоты прожитых лет считаю их требования обоснованными. Когда речь идет о качестве ответственных сооружений, позиция заказчика должна быть абсолютно бескомпромиссной. Канал - замечательная школа для любого строителя, это школа жизни в самых экстремальных условиях».