1986 год. На торжествах, посвященных сорокалетию Отрадного, в числе почетных гостей был и «нефтяной  король» - легендарный нефтяник, лауреат Ленинской премии, кавалер ордена Ленина и двух орденов Трудового Знамени, орденов «Знак Почета» и Дружбы народов Дзандар Авсимайхович Такоев. Тогда горожане, до отказа заполнившие ДК «Россия», рукоплескали ему, возглавившему НПУ «Первомайнефть» на самом его взлете, в 1955 году.  Чуть больше двух лет жил он и работал у нас. «Мобилизованный» партией на большую мухановскую нефть, за короткое время сделал много. Он никогда не заботился  о карьере, но она была у него  стремительной. Уехав от нас, работал в обкоме партии, потом руководил объединением «Куйбышевнефть», позже стал заместителем министра нефтяной промышленности СССР. Просто, как он с долей иронии говорил о себе, «в его жилах течет нефть». Такоев, бесконечно преданный своей профессии, и команду собрал из настоящих профессионалов. Один из них – Семен Ефимович  Нейман, который в  руководимой Такоевым  «Ставропольнефти» возглавлял отдел капитального строительства. 

       В 1956-м Такоев перетянул Неймана в ОКС НПУ «Пермайнефть», а когда в 1958 году была создана Дирекция строящихся предприятий объединения «Куйбышевнефть», Семена Ефимовича назначили ее директором. Команда талантливых инженеров ДСП (Зюльманов, Федоров, Спектор, Воривошкин, Миллер и др.)  курировала необъятный объем работ (обустройство промыслов от Могутовского месторождения в Оренбуржье до Алакаевского, строительство нефте-водо-глино-проводов, баз производственного обслуживания, НСП, ГБЗ, ЛЭП, электроподстанций, автодорог, жилищное строительство, соцкультбыт)  и решала срочную стратегическую сверхзадачу промышленного и гражданского строительства не только в Отрадном, но и в Нефтегорске.  А Нейман был хорошим руководителем сам и умел воспитывать кадры.

        Из воспоминаний В. Крылова, в бытность Неймана – инженера-куратора ДСП: «Это был период становления нефтегазоносного района. Дирекция должна была обеспечивать стройки проектно-сметной документацией, их финансирование, решать вопросы отвода под объекты земель сельхозназначения. Вся эта громада дел лежала на плечах Семена Ефимовича. В работе он был принципиален и настойчив, добивался и от нас, молодых специалистов, такого же подхода. Где требовалось, давал «встряску», держался то строго, то по-отечески заботливо, но никогда не давал в обиду. Так получилось, что только что возведенная 225-тонная стабилизационная колонна Нефтегорского ГПЗ, заполненная на 800  тонн нефти, начала крениться как Пизанская башня. Сколько седых волос тогда появилось и у строителей, и у заказчика, пока ее «ловили» и выправляли! На всю жизнь я запомнил урок, преподанный Нейманом. Были неувязки на многих объектах, но они решались Нейманом грамотно, в нужном ключе.

     Особое место в череде решаемых задач занимало строительство газобензинового завода: добыча нефти год из года увеличивалась, и, как положено, «черное золото» направлялось на нефтеперерабатывающие заводы. А вот попутный газ полыхал в 114 факелах, и за год его сгорало в них ни много ни мало 1 млрд кубометров. 

       Залихватские лозунги о сокращении сроков строительства, типа неписаного правила «Два Д: давай-давай», нередко шли вразрез со здравым смыслом, точнее - с технологией строительства. И многочасовые баталии, разворачивавшиеся на «летучках», с непременным участием Неймана (ДСП), Степанова (СУ-4 трест «Востокнефтестрой») проходили с перекурами, когда участники планерки могли минут пятнадцать подышать свежим воздухом. Дело в том, что напористый Александр Леонтьевич умел отвлечь присутствующих от нерешенных его управлением задач. Семен Ефимович молчаливо внимал маневрам Степанова, но в конце концов не выдерживал, и  уже трудно было понять, кто же из них эмоциональнее.

      Поводов для возмущения у Неймана было предостаточно. Взять хотя бы котлован под градирню, выкопанный строителями на метр ниже проектного задания. Три месяца ушло у Степанова на поиски виновных, но брак так и не был устранен, хотя деньги строители получили.  Завод пустили в эксплуатацию с двумя градирнями, из-за чего шел сумасшедший перерасход воды, и предприятие несло огромные убытки. А всего в акте ввода ГБЗ в эксплуатацию было 65 (!) замечаний, на исправление которых госкомиссия дала один месяц. За отведенное время строители выполнили только три. 

     «Рабочая трибуна», острый сигнал: «Идет завершение строительства ГБЗ. А что толку? Нефтепромысловики должны раздельно собирать нефть и газ. Для этого создается новая система и реконструируется старая. Но строители все проваливают. Конца работам не видно.

      Оборудование хранится под открытым небом. Хотя материальный склад входит в состав завода и должен быть построен одним из первых. Строители наваливаются на основные цеха, оставляя склад на потом…» 

     А стрелы летят в Неймана, строители остаются в тени: «Серьезных упреков заслуживает Дирекция строящихся предприятий. Она не позаботилась передать оборудование, перечисленное в акте госкомиссии, и не добивается средств на завершение строительства…» 

     Хотя еще в июле 1960 года Дирекция сделала заявку на оборудование для завода, в сентябре того же года их уточнила с ведущим комплектование  трестом «Куйбышевтехснабнефть»… Но даже в феврале 1961-го Дирекция еще не знает, какие же заводы будут поставлять технику, а их – добрый десяток. Вдобавок на эти цели вместо 7,5 млн руб. выделено лишь семь.

      Новочеркасский «Нефтемаш» не поставил холодильники и бензосепараторы, Саратовский завод тяжелого машиностроения – теплообменники. В должниках значились Салаватский, Московский, Рязанский, Сормовский, Томский… Было такое, что фото готовых фундаментов ГБЗ, стоящих без оборудования, куратор строительства завода А.Воривошкин отправился в редакцию «Правды» и только вмешательство газеты сдвинуло с мертвой точки его поставку. 

        Здесь уместно напомнить, что в те годы шла децентрализация управления народным хозяйством,  созданные Совнархозы были призваны решать вопросы развития территорий. Благое намерение, в котором как в клубке переплелись и вертикальные, и горизонтальные управленческие нити: немыслимо представить, что партия, в которой главенствовал   принцип демократического централизма, была бы оттеснена от экономики. 

        Совнархоз опекал возведение ГБЗ: В.Минаев вел стенограммы планерок с участием заместителей председателя Куйбышевского Совнархоза, и протоколы совещаний доставлял в областной центр. После чего условный Иван Иванович звонил другому условному Ивану Ивановичу, например, из Челябинского СНХ, тот обязывал тамошних металлургов поставить на стройку материалы: «Самостоятельно пробить брешь в фондовой стене было не по силам…» 

     И вот долгожданное событие: 

    «10 мая 1962 года первые газомоторные компрессоры вступили в работу! Они начали опрессовку трубопровода, по которому продукция завода будет подаваться на Новокуйбышевский завод синтетического спирта».

     Вот что говорит о Семене Ефимовиче Б.Д.Семенов: «Впервые я увидел Неймана на планерках по строительству КУПН -2. По терминологии, по интересу к организации работ я сразу понял, что он из наших, из строителей. Чувствовалось, что прошел школу стройки сполна. Как правило, с ним приезжали инженеры-кураторы ДСП, но к их помощи он прибегал крайне редко: так как был в курсе дел. Его способность видеть  весь строительный комплекс в целом и деталях – поражала, ведь Дирекция одновременно вела десятки, а то и сотни объектов, и, чтобы управлять этой махиной, надо было обладать огромной трудоспособностью, управленческой сметкой, высокой профессиональной подготовкой, наконец, практическим опытом. Этими качествами  сполна обладал Семен Ефимович». Кстати, именно Нейман был инициатором организации отдела архитектуры Отрадненского горисполкома.

      На большую нефть Муханова ехали из разных уголков большой страны, люди «квартировали» в палатках, окрестных селах. Старожилы рассказывали о великом событии на улице Нефтяников – первом двухэтажном доме. О том, как строители самовольно занимали в нем квартиры, как властям пришлось привлекать милицию. К чести руководителей Отрадного проблема была разрешена.

       Нужно было разворачивать строительство жилья. А на Такоева давили, требуя увеличения числа буровых бригад. Он же добивался увеличения капвложений на возведение города. И добился: от улицы Буровиков и до ул. Горной застройка велась в основном двух- и трех-этажными домами, оттесняя барачные кварталы на северные окраины. Ежегодно вводилось в эксплутацию от 25 до 40 тысяч кв.м жилья. 

        Практически одновременно ведется обустройство Кулешовского месторождения, строится Нефтегорск со всей инфраструктурой, его предприятия. Трест лихорадит, хотя он и обеспечен полностью рабочими руками, но их дефицит очевиден: в начале 1962-го на Кулешовке заняты 750 человек, а надо – 1600, к середине  года потребуется уже две тысячи. И 1961 году в Отрадном снижаются темпы возведения жилья, появляется дисбаланс между промышленным и гражданским строительством.  Разумеется, ситуация была выправлена, но скольких нервов это стоило руководству города, особенно заказчику - Дирекции! Отвод земли, договоры с институтами и заводами-поставщиками, ежегодные титульные списки, в которых что не строчка, то неувязка. Например, строится  дом в микрорайоне «Б». Для завершения работ надо 120 тыс. рублей. Их Дирекция и включает в титульный список следующего года. Однако в министерстве дают от ворот поворот: в титул включают лишь четверть необходимого, а дом надо достроить  и  пустить в эксплуатацию: «В конце года дадим недостающие 90 тысяч…». Следует закономерный демарш Стройбанка: «Финансирование не открываем из-за недостатка средств». Каждый рубль учитывался, сметчики могли ошибаться только в сторону уменьшения, постановлением был  запрещен пересмотр уже утвержденной ранее сметы.

       Младшая дочь Семена Ефимовича Людмила вспоминает, что на вопрос отцу: «Почему ты так поздно?», домашние слышали короткое «КУПН, ГБЗ задержали». А девочкам очень хотелось пообщаться: интересно, уютно и спокойно было рядом с ним: хороший рассказчик, знаток физики и математики, умеющий буквально все. Если в будни домашние обеды были делом мамы – Юлии Марковны Новиковой, то праздничными частенько занимался отец. Хорошо с ним было в саду, во время вылазок в лес: он умел наблюдать природу и щедро делился своими наблюдениями с близкими. По признанию дочери, девочки были очень привязаны к Семену Ефимовичу из-за занятости в вечерней школе Юлии Марковны. Но в ее   отсутствие детям было комфортно. Отец всецело заполнял своей заботой их внутреннее пространство. Он все успевал, и до всего ему было дело.

       Людмила Нейман вспоминает: «Отец никогда не срывался, хотя ему было трудно. Напротив, он старался больше внимания уделять семье. Мы засыпали под его колыбельную, он научил нас стоять на коньках, плавать, приобщал к музыке».

        Неподкупный характер. Железный Феликс. Аналогия не случайна. Дзержинский ведь был не только чекистом. Его мы помним и как хорошего организатора: при его участии восстанавливался железнодорожный транспорт, реконструировались шахты. 

       Народный характер. Конек-Горбунок. Это глубоко философское определение характера. Старший сын пошел сторожить-спать, средний хоть и не спал, но и не сторожил, около ходил. А третий – младший, вот он-то и считал звезды, то есть дело делал. Горбом автор наделил Конька, отсюда – горбить, трудиться до гроба.

        К восьмидесятилетию С.Е. Неймана его бывшие товарищи по Дирекции написали: «Вы строить город помогали, ваш труд сегодня налицо. Заводы, нефтемагистрали и сотни трасс свились в кольцо. В потоке буден пролетели годы, что по кирпичику слагали жизнь. Бывали трудности, бывали и невзгоды… Скажите, силы где брались?»