Продолжение. Начало в №34

Когда я задумала эту публикацию и разместила в газете объявление с просьбой откликнуться тех людей, чьи близкие пропали без вести в годы Великой Отечественной войны, даже не могла и предположить, как бережно хранят эти люди те крупицы сведений о погибших родных. Сменилось уже почти три поколения, а интерес к близким, прошедшим по той войне, не угасает, а, напротив, растет.

А в семьях, где родные пропали без вести, отношение особое: здесь обычно нет боевых орденов  и медалей, которыми потомки так гордятся. Эти семьи не видели тех приличных пенсий, которые получают участники войны, не получали внеочередных квартир, улучшая свои жилищные условия. В семьях без вести пропавших просто живет память. Она во всем: в нескольких строчках воспоминаний, что передаются от поколения к поколению; в редких фото, которые так бережно хранятся; в пожелтевших выцветших похоронках, которые стали поистине музейной редкостью и совсем уже редких фронтовых письмах. И порой дивишься схожести  фронтовых судеб.

«Шел в атаку яростный 41-й год…»

Ивану Давидовичу Солодченко было 33 года, когда началась война. Глава семейства, отец двух малолетних детишек, он ушел на фронт в 1941-м. Семья получила от него только одно письмо, в котором писал, что воюет по своей же специальности (до войны был шофером), возит на передовую снаряды. В 1941-42 годах семья получит извещение о том, что рядовой И.Д.Солодченко пропал без вести под Смоленском.

Там же, под Смоленском, во время ожесточенных боев лета 1941 года пропал без вести и 40-летний Иван Петрович Апарин.  Смоленское направление было в 1941-м одним из важнейших: оно открывало дорогу на Москву. Ценой немыслимых жертв наступление было остановлено. Среди десятков тысяч погибших – И.Д.Солодченко и И.П.Апарин, чьи потомки сегодня проживают в Отрадном.

Сын И.П.Апарина, Алексей Иванович,  был призван на фронт зимой 1943 года. Позади были победы под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге. Мы шли на запад. Но в конце 1944 года он погибнет под Гомелем. И тогда же там, под Гомелем, в том же Рогачевском районе пропадет без вести Василий Захарович Васильев, 40-летний шофер из с.Новогеранькино Куйбышевской области. Вот что рассказала его дочь, Нина Васильевна Зыкова. «Мои  родители жили хорошо, дружно. Нас было четверо: папа, мама и двое детей, когда папа решил построить новый дом. Семья жила этим домом. А в 1941-м началась война. Отец был призван сразу же, в первые дни. Мама осталась с двумя детьми, мне тогда был год. С фронта приходили письма. Отец писал, что воюет, как  в финскую, рядовым. Просил мать беречь себя и детей. Последнее место службы – полевая почта 612755. А потом пришло извещение, что отец пропал без вести. После войны в Геранькино вернулся сосед: они вместе с папой призывались, вместе служили. Он рассказал, что после одного из боев они попали в окружение: соседу удалось спрятаться, а отца угнали в плен. Мать ждала отца всю жизнь. Замуж так и не вышла. А дом, что начал строить отец, так и стоит недостроенный там, в Геранькино, как напоминание о войне. Может быть, поэтому  я не люблю всего, что связано с войной».

Мы созваниваемся с Ниной Васильевной. Мне  обещано фото. Иду за ним. И вдруг... Не знаю, как это расценивать:   подарок судьбы что ли?   Или Бог действительно дает просящему: передо мной ложатся две фотографии с финской войны и предвоенная, и семь потертых треугольников – письма военных лет. Мне дают их под  честное слово,   и уже в редакции мы с изумлением смотрим  на эти весточки  оттуда,  с фронта, из 41-го года.

Даты: 12.07.41 г., 15.07.41 г., 19.07.41 г. .. В первых письмах тоска по дому, многочисленные приветы деревенской родне: шурину, своякам. И «прошу вас, не тушуйтесь, живите спокойно. Жив буду, вернусь». В письме за 28.07.41 г.  боец уже пишет о бесконечных бомбежках,  вот мелькнула фраза: «Пламенный красноармейский привет из Ельни». Это очень важно -  названо место, которое будет через месяц огромным «ельненским котлом», где попадут в окружение более 1200 тысяч наших солдат. Именно здесь пропал без вести красноармеец Василий Захарович Васильев.

Яростный 41-й год. Страшные бои на всех направлениях. Мы отступали, но отступали с боями,  и попадали в окружение,  и гибли. Именно на 41-й 42-й годы приходится самое большое число наших потерь, нашего горя, наших бед,  нашего мужества.

Жительница Отрадного Нина Степановна Еремеева отмечена особой печатью судьбы: она родилась 22 июня 1941 года. Ее отец Степан Антонович Ливчин, рабочий одного из  куйбышевских заводов, был призван на фронт в первый же день войны. Отец прибежал в роддом попрощаться. Маме стало плохо, она потеряла сознание. А когда очнулась, нянечка передала ей записку. Отец писал, что уходит на войну, что новорожденную дочку видел – разрешили взглянуть. Расчет получил, деньги в тумбочке. «Обнимаю. Прощайте». Это были его последние слова. Больше отца они не видели никогда. Тогда же, в 41-м, пришло извещение. Все попытки узнать что-либо о судьбе отца не дали результата: отец пропал без вести навсегда.

«Моему дяде, Степану Кузьмичу Козырю,  –  рассказывает Лариса Филипповна Денисова, –  было 18, когда началась война. Он только что закончил школу и из поселка Степные выселки Клявлинского района был взят на фронт. Больше мы ничего о нем не слышали. Но 6 марта 1947 года пришло извещение, что рядовой Степан Кузьмич Козырь пропал без вести. Это все, что нам о нем известно. Но мы ищем».

Когда, где, как,  при каких обстоятельствах оказался без вести пропавшим вчерашний школьник – ответа нет по сей день.

Читаешь эти строки и  думаешь: а может, действительно, лучше смириться с этим приговором – пропал без вести – и не знать ничего?  Ведь недаром же говорили древние, что «многие знания порождают многие печали». К этой мысли я пришла, слушая рассказы З.С.Вишняковой и М.А.Слугиной.

«Мой отец Степан Иванович Савельев,  1905 г.р.,  был взят на войну в 1941 году из Чкаловской области. Я лично мало что помню, так как мне было 5 лет. А вот брат говорил, что от отца были письма. Он писал, что стоит насмерть под Ленинградом, на правом берегу Невы. Через год мать получила извещение, что отец пропал без вести  6 мая 1942 года».

Это был страшный год для Ленинграда. Город был окружен кольцом блокады. Кровопролитнейшие бои шли на Синявинских высотах, в районе Луги. Защитники города не отдали его врагу. Защищая Ленинград, погибли и пропали без вести более 500 тысяч советских воинов. Среди них и С.И.Савельев.

«В 1944 году, — продолжает З.С.Вишнякова, — в село вернулся однополчанин отца Николай Петров, сильно контуженый, он сумел рассказать, что  в дот, где они находились, попала бомба. Сдетонировали боеприпасы. Отца разорвало на куски. Но в уцелевшем кармане гимнастерки нашли письмо матери. Личность С.И.Савельева была установлена, и семья стала получать пенсию».

Знает подробности гибели своего отца  и Мария Александровна Слугина.  Ее отец,  Александр Васильевич Костин,  был призван в 1941 из поселка Камышовка Похвистневского райвоенкомата. В этом же году пропал без вести. Но после войны однополчанин отца, призванный из соседней Передовки, рассказал: «Нас окружили и взяли в плен. Огромную колонну израненных, измученных наших солдат гнали по дороге фашисты. Раненый, ваш  отец упал, и вся колонна, человек 500, прошла по нему, буквально втоптав его в землю».

Страшно читать такие свидетельства. Но это – горькая правда войны, трагический путь многих, без вести пропавших.

Игнатий Ефимович Филиппов – один из немногих, кто воевал еще в финскую войну. Остался жив. Вернулся домой, а в декабре 1941 года снова попал на фронт. Только теперь он воевал на Черном море, в районе Евпатории. Черноморские моряки покрыли себя в  сражениях с врагом бессмертной славой. Фашисты называли их десант «черной смертью»,  и на это были причины. «Где мы – там враг не пройдет». Эти слова были девизом черноморцев, подвиг которых потрясает и сегодня. Недаром современные морпехи – морские пехотинцы – взяли на вооружение главное из этого девиза: «Где мы – там победа!»

В 1944 году семья Филипповых  получила извещение (см. фото внизу).

В селе Подколки Бузулукского района на обелиске увековечено его имя.

Продолжение следует

Зоя Голубева