Все дальше от нас Великая Отечественная война. Через год мы будем отмечать 75­-летие Великой Победы. Но «роковые 40­-е, ревущие, пороховые» нет-­нет, да и напомнят о себе, врываясь в нашу размеренную жизнь остро, печально, незабываемо, заставляя действовать во имя Памяти.
    Они шли на небольшой высоте ­ два самолета ИЛ­-2. День был ясный, теплый, весенний. На небе - ни облачка. Настроение приподнятое: сегодня он впервые в небе в роли ведущего. Сегодня он ­ главный. Душа ликовала.  А друг теперь у него на хвосте, ведомый. Еще немного облетаться в паре, а там на фронт. Война стремительно катилась на Запад. Позади Сталинград, Курская дуга. Уже освобожден Киев. А пока полет нормальный. Мотор поет. Еще километров восемь по прямой, затем разворот и назад на аэродром.
    Внезапно сильный удар тряхнул самолет. Он так ничего и не понял: самолет падал. Земля стремительно летела навстречу. Удар! Пилот погиб сразу. Позже комиссия вынесет заключение: перелом основания черепа. Он, впервые поднявшись в небо ведущим, так и не узнал, что его ведомый погиб вслед за ним. Это случилось далеко от линии фронта, в 30 км от будущего г. Отрадного, в 20 км от аэродрома в селе Черновка, откуда они поднялись последний раз в небо, чтобы остаться в нем навсегда. «Летчики не умирают – они просто становятся небом».

Немного истории. «Поиск­-35», 80­-е годы...
    Это было время создания и становления группы «Поиск-­35», время активнейшей ее деятельности. Каждый день приносил новые материалы, новые факты, новые имена. За 15 лет следопытской работы мы отыскали 1024 ветерана бригады, отправили более 30 тысяч писем и поздравлений, побывали на местах важнейших сражений Великой Отечественной: в Подмосковье, Сталинграде, на Курской дуге, в Севастополе, Бресте.
    Деятельность «Поиска­-35» была настолько кипучей, что как­-то почти незаметно прозвучала информация Люды Синичкиной: «А знаете, Зоя Ивановна, в Сосенках погибли 2 наших летчика. Мне бабушка и дед рассказали». В ту пору мы были всецело поглощены Черновкой. Ходили туда пешком после уроков, лазили по глинистым оврагам, где находились солдатские землянки, встречались с жителями, в чьих домах в военные годы квартировал летный состав, записывали их воспоминания. Особое внимание уделяли сельскому кладбищу. Было известно, что там захоронены 5 летчиков. А кто и где конкретно -­ вопрос. Истину устанавливали скрупулезно: привозили жителей окрестных сел и Отрадного, ветеранов полка. После праздничных «Огоньков» ездили туда с ветеранами 5 ЗАПа, живущими на территории всего Советского Союза. И когда несколько человек из разных точек страны говорили, показывая на заросшую травой, провалившуюся могилу: «Здесь похоронен такой­-то солдат» -­ мы ставили таблички с фамилиями.
    Среди этих сообщений как­-то прошла информация, что 2 летчика, погибшие под Сосенками, скорее всего, здесь и захоронены, потому что «Иван Смыслов и еще один летчик погибли в один день». Почти через четверть века следопыт Демина С., работая с архивными данными, установит имя второго летчика ­- Константин Малеев. Оба они, Смыслов и Малеев, погибли 2 декабря 1943 г. А через 5 лет мы установим на кладбище с. Черновка обелиск и новые гранитные надгробья с именами и датами. И будем безмерно счастливы, что взамен старого ржавого памятника на пятой могиле с надписью «Неизвестный солдат», будет новый, гранитный, на котором будет высечено: «Константин Малеев».
    Мы успокоились, но судьба уготовила нам новые сюрпризы. Июнь 2018 г. Лежу в Кинель­Черкасском стационаре. О чем только не переговоришь с соседями по палате, пока лечишься. Так вышло, что рассказала я людям историю о трагедии над Сосенками. И вдруг одна женщина из Кожемяков говорит: «Я знаю про эту катастрофу. Только самолеты разбились у Сосенок не в 1943, а в 1944-­ом. Точно помню. Это было в воскресенье, на Пасху. Мне тогда было лет 5. У нас об этом случае долго говорили. А мальчишки туда даже бегали».
    После выписки из больницы я созвонилась со следопытами. Володя Калентьев и Наталья Уткина с большой охапкой пионов поехали со мной на кладбище в Черновку, к «нашим ребятам» ­- так мы называли погибших в 1942-­1944 гг. летчиков 5 ЗАПа.
    Положили цветы на каждую могилу. Здесь я рассказала следопытам о несоответствии дат гибели Смыслова с Малеевым и тех двух летчиков, что погибли у села Сосенки.
    Целый месяц мы перезванивались с остальными следопытами, размышляли, высказывали свои домыслы. «Зоя Ивановна, что гадать? Надо ехать в Сосенки, может, на месте что­-то и прояснится», -­ позвонил мне однажды Володя Калентьев. Через пару дней Володя, его любимая дочка и наша помощница Марина и я отправились в путь.

Операция «Сосенки»
    Село оказалось небольшим, немногочисленные жители, узнав о цели нашего приезда, вызвались проводить нас на местное кладбище. По дороге рассказали, что знали об этих событиях. Весной на Пасху (год они не вспомнили) неподалеку от села столкнулись и упали 2 наших самолета. Тела погибших отнесли в клуб, а потом их схоронили.
    Мы подошли к кладбищу, чистому и ухоженному. Нам показали аккуратный холм над оврагом, в центре которого возвышался четырехгранный железный столб с толстым слоем краски, местами облезлой. На нем табличка с полусохранившейся надписью: «Никто не забыт, ничто не забыто». И все.
    Нашими проводниками были супруги Прасол, которых в Отрадном знают многие. Они посоветовали нам заглянуть еще в один дом. Дверь открыл молодой мужчина. Выслушав нас, он посоветовал обратиться к его тете Насте, проживающей в Отрадном. И вот мы уже сидим в светлой уютной комнате небольшого дома по ул. Почтовой. Хозяйка, обаятельная, гостеприимная Анастасия Захаровна Соколова, потчует нас чаем, погружаясь в воспоминания. А потом достает записную книжку и говорит: «Вот адрес и телефон Ржевского Александра. Он постарше меня был и сам видел, как разбились самолеты». На следующий день мы позвонили Ржевским. «Александра Ильича уже три года как нет в живых», -­ ответили нам. Все, круг замкнулся. Но «Поиск­-35» не был бы тем поисковым отрядом, если бы не шел в своих делах до конца. Через день мне уже звонили следопыты со своими предположениями, а Калентьев вообще предлагал кучу мероприятий по установлению истины. Мне не оставалось ничего другого, как предложить ему составить план действий.
    Наутро три листа рукописного текста лежали на моем столе, а Володя Калентьев был назначен ответственным за операцию "Сосенки". Созвонились со следопытами, распределили обязанности. Мне выпала работа с прессой. Звоню Наталье Ивановне Богоутдиновой, редактору газеты «Вестник Отрадного». Она сказала, что была статья о катастрофе в Сосенках. К этому моменту Володя уже вновь созвонился с Анастасией Захаровной, и она из недр записных книжек выудила приблизительную дату выхода статьи Ржевского: где­-то в канун 9 мая 2010 года.
    Мы обратились в архив – и уже на следующий день читали на страницах газеты воспоминания одного из очевидцев той трагедии.


«Трагедия военных лет»
    «Это случилось 16 апреля 1944г. в праздничный день Пасхи. Мы жили тогда в селе Кожемяки Кинель-Черкасского района. Нам, друзьям-мальчишкам, было по 13 лет. Двое и сегодня живы и могут подтвердить мои слова. Это Николай Александрович Ильин, проживающий в Кожемяках, и Алексей Иванович Ильин, находящийся в Отрадненском доме ветеранов.
    Хорошо помню, что были мы в тот день около нашей школы. Часа в три после обеда с запада, со стороны Черновки, в небе появились два самолета ИЛ-2. Они шли на малой высоте - впереди ведущий, несколько сзади ведомый. В районе села Сосенка (километров семь от Кожемяков) ведомый догнал ведущего, и в этот момент между ними произошло столкновение. Ведущий самолет сразу пошел вниз и врезался в землю. Ведомый пролетел еще метров 200-300 и тоже пошел вниз.
    Мы сразу побежали на место трагедии. И увидели, что пилот ведущего самолета был за штурвалом. Он погиб, вся голова у него была разбита. Пилот ведомого был еще жив, лежал недалеко от своего самолета. Он прыгал с парашютом, но высота была небольшая, парашют не раскрылся, и летчик разбился.
    Вскоре к месту катастрофы на самолете У-2 прилетели военные и попросили нас убраться оттуда подальше. Тела летчиков увезли в тот же день, а потом еще несколько дней то место было оцеплено военными, и нас туда не допускали.
    …Не знаю, есть ли сегодня там крест или памятник погибшим летчикам. Хотелось бы летом съездить в Сосенку, поискать место трагедии, свершившейся на наших глазах. И хотя прошло 66 лет, думаю, смог бы узнать его. Самолеты упали на ровном поле метрах в 500 от окраины Сосенки и метрах в 150 от глубокого Савкина оврага. В нем, помню, еще лежал снег...» Александр Ильич Ржевский. («ВО» №13 от 01.04.2010).

Поиск продолжается
    В жизни все получается далеко не так, как пишут в романах, особенно приключенческих или детективных. Это и понятно. Мои следопыты не профессионалы, а просто люди разных профессий. И у каждого семья, дом, работа. А это главное. И тем не менее поиск продолжался, и наши семьи были нам самой надежной поддержкой и опорой.
Мы выяснили, что Николая Александровича Ильина, одного из свидетелей трагедии, разыгравшейся над Сосенками, уже нет в живых, а Алексей Иванович Ильин уже не проживает в Отрадненском пансионате для ветеранов, как было сказано в статье Ржевского.
И снова поиск. Звоним в администрацию села Черновка, своим старым и надежным друзьям, поддерживающим нас в нашей работе с давних пор. Попали в точку: у них есть в селе дальний родственник Алексея Ильина. Через пару дней нам уже сообщают номер телефона Самарского областного геронтологического центра, где и находится Алексей Ильин. А спустя несколько дней находящийся на сборах в Самаре Володя Калентьев поехал в центр, к ветерану,  конечно же, с гостинцами – такова  наша поисковская традиция. Алексей Иванович Ильин произвел на нашего следопыта потрясающее впечатление. Несмотря на свои 86, он бодр и оптимистичен, поддерживает форму: ежедневно ходит 4-5 кругов по стадиону «Салют», что рядом с центром.
    Разговорились. И вся жизнь ветерана, как кадры кинопленки, прошла перед глазами. Вот провожают на фронт отца, Ивана Егоровича, который пропадет без вести где-то в Белоруссии. Позже придет от него запоздалое письмо, что находится в партизанском отряде Жабо (очевидно, это фамилия командира), но отца уже не будет в живых. Старший брат Михаил вместе с другом Постниковым погибнет в финскую, за 15  минут до объявления перемирия. День Победы Алексей Иванович встретил дома, в Сосенках, 13-летним мальчишкой.
    Что касается трагической гибели самолетов над Сосенками, рассказал следующее. О падении «ИЛов» узнали в Кожемяках, где учились: в Сосенках школы не было. Собрались с приятелями, человек пять, когда пришли к месту катастрофы, тел летчиков уже не было - увезли неизвестно куда, самолет был один, основательно поврежденный. Впрочем, поправился Алексей Иванович, кажется, увезли только тело одного летчика. Похорон же в Сосенках не было. Во всяком случае, он этого не помнит.
    А где-то в 70-е годы на краю Савкина оврага был поставлен памятник – железный четырехгранный столб с табличкой: «Никто не забыт, ничто не забыто». Вот и все, что удалось узнать.
    Что же мы имели? Факты:
1. 16 апреля 1944 года над селом Сосенки Кинель-Черкасского района столкнулись два самолета ИЛ-2, погибли оба летчика.
2. По мнению одних (свидетелей, очевидцев, случайно услышавших о катастрофе), тела летчиков лежали в клубе, потом их похоронили.
3. По мнению других, тела летчиков увезли. Куда? Неизвестно.
4. По мнению очевидца А.И.Ильина, увезли тело только одного летчика. Что стало с другим, неизвестно.

Депутатский запрос
    Пока мы, отрадненские следопыты, сопоставляли факты, ломали головы, созванивались, встречались, обсуждали всевозможные версии, поисковец Павел Заводчиков, проживающий ныне в Самаре, отрабатывал свое задание: ему было поручено покопаться в Самарском архиве и подойти к проблеме с другой стороны, чисто документальной. И вот где-то через месяц звонок: «Зоя Ивановна, архивные материалы военных лет, связанные с деятельностью I штурмовой  Краснознаменной запасной авиабригады, к которой, как мы предположили, относились погибшие летчики, находится в г. Подольске Московской области. Я предлагаю сделать депутатский запрос через депутата Губернской Думы Н.Л. Сомова, я с ним знаком и уже ввел его в курс дела».
    С работой подольского архива мы были давно знакомы, еще с 80-х, и знали их сильные и слабые стороны. Депутатский запрос (такой опыт мы уже имели) был действенным фактором. Через пару дней следопыт С. Демина подготовила наше обращение к депутату, а еще через неделю депутатской запрос, подписанный Н.Л. Сомовым, ушел в г. Подольск Московской области, в архив Министерства обороны.
    А мы, собравшись и созвонившись, еще раз обсудили возникшие проблемы, выделив две главные:
1. Кто были эти погибшие летчики? Относились ли они к нашему Пятому запасному авиаполку?
2. Является ли холм на кладбище с. Сосенки над Савкиным оврагом местом захоронения погибших пилотов или это просто памятный знак гибели в годы войны в этом месте двух «ИЛов» вместе с летчиками?
    А через полтора месяца мне позвонил Николай Леонидович Сомов и сообщил, что пришел ответ на запрос. Не выдержав, он кратко пересказал его суть, а еще через день письмо лежало передо мной.
    «На обращение руководителя общественно-патриотического объединения «Поиск-35» З.И. Голубевой сообщаем, что в именном списке безвозвратных потерь офицерского состава 5-го запасного авиационного полка I штурмовой запасной авиационной бригады по состоянию на 20 апреля 1944 г. значится:
1. Иван Алексеевич Колосов, младший лейтенант, летчик резерва, рождения 1922 г., Калининской области, Ржевского района, д. Немцово:... призван: Ржевским РВК Калининской области. 16 апреля 1944 г. погиб при выполнении упражнения. Где похоронен: Куйбышевская область, Кинель-Черкасский район, деревня Сосенка. Фамилия, имя и отчество, адрес жены или родителей: мать: Ксения Григорьевна Колосова, Калининская область, Ржевский район, д. Немцово.
2. Анатолий Николаевич Струсевич, младший лейтенант, летчик резерва, рождения 1922 г. БССР г.Минск…. призван: Кагановичинским РВК города Минск. 16 апреля 1944 г. погиб при выполнении упражнения. Где похоронен: Куйбышевская область, Кинель-Черкасский район, деревня Сосенка. Фамилия, имя и отчество, адрес жены или родителей: отец: Николай Михайлович Струсевич. Мать: Лидия Алексеевна Струсевич, г.Горький, ул.Гоголя, дом  50, кв. 3».
    Да, теперь мы знали практически все о погибших, мы знали их имена. Это были фактически мальчишки 21-22-х лет.

    Но главная проблема осталась без ответа. И снова спорят поисковцы, и снова главный вопрос: если, по мнению большинства свидетелей, тела погибших летчиков увезли, то для чего нужно было возвращать их в Сосенки, где не было военной части. Логичнее было бы похоронить их в Черновке, где стояла 3-я эскадрилья 5 ЗАПа?

    Да, ответ из архива Министерства обороны - аргумент весомый. Но за годы следопытской работы мы уже знали, сколько ошибок и неточностей хранят архивные материалы. Поэтому мы подвергли сомнению строку о месте захоронения.
    Ох, это только в известном фильме говорят, что «истина где-то рядом». Мы не знали, где она, но одно мы знали твердо: на месте предполагаемого захоронения в Сосенках должен стоять памятник, а не ржавая труба, независимо от того, могила ли это или памятный знак о трагической катастрофе военных лет.
    И тогда мы обратились к главе  Борского района Э.В. Ардабьеву, т.к. село Сосенки после войны территориально относились к Борскому району, с предложением поставить небольшой обелиск на месте предполагаемого захоронения погибших летчиков. А чтобы истина была абсолютной, создать комиссию и провести эксгумацию.
    В зависимости от полученного результата над Савиным оврагом будет поставлен памятник военным летчикам Ивану Колосову и Анатолию Струсевич, похороненным в селе Сосенки, или это будет небольшой обелиск, воздвигнутый на месте трагедии далеких военных лет.
    Недавно мне позвонил глава Борской администрации Э.В.Ардабьев и сказал, что это очень сложный вопрос, что эксгумация практически невозможна.
    Я считаю, так сказано потому, что люди впервые столкнулись с такой сложной проблемой. «Поиск-35» точно знает, что неразрешимых проблем нет. За 39 нашей поисковой работы мы не проиграли ни одного «сражения». Мы обязательно расскажем обо всем вам, читатели «Рабочей трибуны».

Зоя Голубева