Недавно в наш город переехал (поближе к дочери и внукам) Иван Степанович Мижарев, человек удивительной судьбы. Зоотехник по специальности, он долгие годы работал в сельском хозяйстве Похвистневского района. В его жизни был период (1956 год), когда он в ожидании повестки в армию в течение полугода работал на стройках нашего города каменщиком в СМУ-5 треста «Востокнефтестрой». Его память сохранила имена бригадира Алексея Милехина, своего наставника Николая Осадчука, крановщицы Нины Каличикиной, рабочих Таисии Видмановой, Зои Капеевой, Нины Борисовой, Григория Филянкина, водителя Николая Горшкова. Жил тогда Иван в общежитии (в бараке), располагавшемся на углу улиц Новокуйбышевская и Физкультурников.

Сегодня «РТ» публикует воспоминания Ивана Мижарева о его работе на целине, в Казахстане. Сейчас это особенно интересно в связи с тем, что наш климат все больше называют казахстанским, с его знойным засушливым летом и горячими ветрами.

Добровольцы

В апреле 1961 года я был освобожден от работы зоотехника колхоза в Похвистневском районе в связи с направлением на работу в целинный край. Тогда такая разнарядка спускалась во все районные комитеты партии и комсомола. От «добровольчества» я вполне мог бы отказаться, так как у меня была семья и маленький ребенок, мы строили дом. Но верх взяли молодой задор, романтика и энтузиазм, ведь мне было всего 25 лет.

Пунктом назначения мне выпала Кустанайская область, животноводческий совхоз, от которого до ближайшей железнодорожной станции было более 50 км. Определившись с местом, я попросил отпуск у руководства совхоза и поехал за семьей. Пришлось с убытком продавать наш старый дом, новый сруб и живность.

Первое ЧП

Меня определили зоотехником на одно из отделений совхоза, за 15 км от центральной усадьбы. С семьей поселились в доме переселенца из Китая. Управляющим отделением был прибывший с Винницы агроном Виталий Топченко, всего на три года старше меня.

В первый же день работы я попал на совещание к директору совхоза. Оно было шумным и продолжительным: шла посевная кампания, а гурты скота и отары овец отправляли на летние выпасы в Тургайскую степь, за 400-600 км.

Обратно на отделение пришлось ехать в будке на шасси ГАЗ-51, заполненной рабочими с отделения. Все были с поклажей – у кого мешок муки, у кого сахар, кто-то вез связанного по ногам барана. По причине посевной спиртное в магазинах не продавали, но, видимо, ради Дня Победы «выбросили» вино. Водитель машины оказался выпившим и на переезде через степную речушку Карасу не справился с управлением. Машина завалилась боком в реку. Обошлось без жертв, но я сильно ударился затылком, о чем рассказал только жене. Но это было только начало, позже, когда по осенним хлябям или по зимнему бездорожью приходилось перевозить скот или ездить по делам, случались и другие происшествия.

Целинники

Коренные казахи в большинстве своем жили на дальних зимовках и пастбищах, в юртах. А в поселок приезжали все новые и новые покорители целины – украинцы, белорусы, молдаване, русские… Во время сенокоса в конце июня на управляющего нашим отделением Виталия Топченко было совершено нападение с целью убийства. Он долго лечился в Кустанайской больнице, а потом, даже не возвращаясь в поселок, уволился и увез семью обратно на Украину. Несколько месяцев – до назначения нового специалиста - мне пришлось исполнять обязанности управляющего.

В совхозе была страшная текучка молодых кадров. Из выпускников СПТУ, приезжавших на покорение целины целыми группами, среди которых были комбайнеры, трактористы, токари, слесари, оставались единицы, те, кому некуда было уехать или кому удавалось удачно устроиться. Люди уезжали прямо во время уборки урожая.

Землянка с «комфортом»

Между тем меня назначили зоотехником первого отделения, располагавшегося на центральной усадьбе совхоза. Опять пришлось квартировать, и только ближе к весне 1962 года нашей семье выделили отдельную землянку.

В этой землянке до нас проживал замдиректора по хозяйственной части, она имела хорошее место расположения и считалась комфортной: состояла из большой комнаты и кухни, под полом был погреб, где даже летом было прохладно. Отапливали мы ее кизяком и опилками, смоченными соляркой. Только новые дома совхоза отапливались от котельной. Электричество подавалось от своей электростанции.

Пыльные бури

В скором времени я был назначен зоотехником-селекционером совхоза. Все годы моей работы на целине – с апреля 1961 по август 1963-го – были жаркими и засушливыми, частые пыльные бури проносились над степью. За совхозом было закреплено сто тысяч гектаров земельных угодий, из которых только 33 тысячи га было освоено. Урожайность была крайне низкой. С кормовой базой по большей части было очень тревожное положение. Кроме того, в 1962 году на крупный рогатый скот напал вирус ящура. Совхоз лихорадило, в тресте он считался планово-убыточным хозяйством.

Если зимой выпадало много снега, то по весне в лиманах задерживалась талая вода, а вокруг буйно разрастался ковыль. Тогда удавалось сделать неплохой запас степного сена. Складировали его в прессованном виде, в тюках, стога были большими. Совхоз имел большое поголовье крупнорогатого скота, овец, было поголовье лошадей, кур и уток. Велось промышленное разведение карпа и сазана.

Однажды на одном кормовом дворе загорелся стог сена. Это было страшное зрелище. Для тушения были привлечены пожарные команды изо всей округи, трактористы опахивали землю, подвергая себя риску.

Зимние сюрпризы

С приходом осени начинались другие хлопоты: стрижка овец, сдача скота на мясо государству. Я только успевал заказывать скотовозы на отправку на мясокомбинаты. Чаще всего на сдачу ездил сам, и знаю, как было непросто провести автоколонну по степным дорогам, тем более что погода могла быть непредсказуемой.

Как-то рано утром в повозке, запряженной парой жеребцов, выехал на одно из отделений. Мы занимались промышленным скрещиванием коров казахской белоголовой мясной породы с французской «шароле» и американской абердин-ангусской породой, и за многим надо было следить самому.

Едва вернувшись, успел только распрячь коней и сдать их на конюшню, как вдруг начался сильнейший снегопад и свирепая буря. Я с трудом добрался до жилья. Если бы чуть припоздал и оказался в степи, то могло бы случиться всякое. Непогода не прекращалась в течение пяти дней и принесла много несчастья. Только в нашем районе замерзли 17 водителей, доставлявших силос с Тургайских степей, а всего по области погибли 196 человек.

На «водовозе»

В совхозе тогда строилось много жилья, но мне постоянно приходилось уступать квартиры, хотя работал уже главным зоотехником совхоза, и мы с супругой Ниной ждали второго ребенка. К тому же, следуя нашему примеру, на целину одни за другими приезжали знакомые земляки, и все они подолгу квартировали у нас.

Мы с Ниной обзавелись подворьем, держали поросят, кур, гусей, индоуток, в совхозном стаде паслась наша телка. Это было хорошим подспорьем. У меня была неплохая зарплата, но начисляли ее в размере 70%, а остальное предусматривалось выплачивать по итогам года. Итоги же всегда оказывались плачевными.

В сухое время года ощущался недостаток воды. В колодцах она собиралась медленно или надолго исчезала. Мы с женой вставали затемно, чтобы сделать запас. Но позже за мной закрепили автомобиль «водовоз» на базе ГАЗ-51. Выезжая на дальние пастбища, я заодно доставлял животноводам пресную воду, а они в благодарность угощали кумысом, бешбармаком. Отпала и наша семейная проблема с нехваткой воды.

Вместе со мной на «водовозе» ездил сын Саша. Такая была его натура, в детский сад он проходил только неделю и отказался от него напрочь. Ездил со мной или оставался дома один. Эта самостоятельность, похоже, помогла ему впоследствии стать военным летчиком, сейчас он живет в Москве и занимается ответственной работой.

А в феврале 1963 года у нас родилась дочка Валя, наша «целинница», как я ее называю. Сейчас она живет в Отрадном и работает в одной из школ города.

Последняя поездка

В июле 1963 года мне было поручено поехать за суточными цыплятами. С водителем Алексеем Даниловым выехали рано утром. Я ехал в настроении, было интересно посмотреть, как идут дела в другом совхозе. Однако на неохраняемом переезде наш автомобиль ударило поездом и отбросило далеко в сторону. Я очнулся лежа на земле. Водитель был на ногах, но впоследствии оказалось, что он пострадал сильнее меня.

Об аварии быстро узнали в совхозе. Мне рассказали, что возле нашего жилья собрался народ, было много казахов, с кем я работал. Когда пришло сообщение о моем состоянии, все облегченно вздохнули, а старый казах Турган Жумбаев сказал: «Этот человек будет жить до ста лет».

Жена с детьми приехала ко мне в больницу. Я успокаивал ее, но она сама увидела мое состояние: спина в кровоподтеках, костыли. Руководство совхоза старалось замять ситуацию, однако я сказал, что поеду умирать домой. Написал заявление об увольнении по состоянию здоровья, но мне велели переписать его и указать причину «по собственному желанию». Так я лишился даже оплаченной мною ранее страховки на тысячу рублей.

Мы опять распродали свое добро, а что можно погрузили в контейнер. Состоялся прощальный вечер, со многими мы расставались с нескрываемой грустью.

От редакции. Иван Степанович просит извинить его, если он ошибся в чьей-то фамилии отрадненцев. Мы надеемся, что кто-то отзовется на эту публикацию, захочет поговорить о тех непростых годах. «Рабочая трибуна» поможет связаться с ним. Это бодрый энергичный человек с уникальными знаниями и с большим желанием жить активно в новом для себя месте.  

Иван Мижарев