9 мая по улицам Отрадного пройдет Бессмертный полк. Это еще одна встреча тех, чьи родные и близкие 69 лет назад подарили миру Великую Победу над фашизмом. Мы поклоняемся их великому подвигу, чтим их память. В колонне живой памяти пройдут и потомки рядового Леонтия Тихоновича ШОБОНОВА.

    А воспоминаниями о нем, человеке редкой доброты, которого за отзывчивость односельчане ласково называли Леваша, поделилась его дочь, Тамара Леонтьевна Архипова.

    Запомним навеки…

     Тамара Леонтьевна протягивает тетрадный листок 70-­х годов с контрольным сочинением «Родина, будь спокойна» десятиклассницы 2­й школы  Ирины Архиповой со стихотворением, в котором есть строки: «Героев войны мы запомним навеки, чтоб память их славили внуки и дети…»:

    ­ Ирина ­ внучка моего отца Леонтия Тихоновича. Память о дедушке для нее свята. В этом году моя дочь Ирина всей своей семьей примет участие в шествии Бессмертного полка. А я вот уже несколько лет выполняю ее поручение: пишу родословную нашей старинной семьи.

    Она раскрывает тетрадь, в которой с особым тщанием расписано генеалогическое древо рода Шобоновых в нескольких коленах из приволжского села Теликовка Духовницкого района Саратовской области. Летопись семьи – это одновременно и история России: ведь невозможно отделить жизнь людей от прошлого страны.

     Шесть тысяч дворов было в Теликовке  перед Октябрьской революцией, около пятидесяти тысяч жителей. И среди них выделялся состоятельный род Степиных, которые дружной (двадцать пять человек) семьей жили в двухэтажном доме, имели много земли, были у них собственные маслобойка и мельница. В конюшне стояло 12 лошадей, в хлевах –   коровы, бычки, уж не говоря о пернатых. Пахали, сеяли, убирали урожай на технике, которую Емельян Филатович выписывал из Германии.

   И белые, и красные грабили, убивали

      В гражданскую Теликовка переходила то к белым, то к красным. И всякая смена сопровождалась грабежом местных «богатеев». Да ладно б, если только забирали трудом нажитое, ведь еще и рукоприкладством занимались. В один из таких набегов казаки так исполосовали нагайками Емельяна, что присохшую к коже окровавленную рубаху пришлось отпаривать в бане.

    Выжил Филатович, но его жизнь все-­таки трагически оборвалась: расстреляли партизаны. На похороны односельчанина собралась вся округа. Озлобленные белогвардейцы, вытесненные было красными на правобережье Волги, увидев скопившихся людей,  ударили по ним прямой наводкой; дом Степиных вспыхнул как спичка, крики, плач… Не смогли земляки предать земле прах Емельяна Филатовича, упокоился он под стенами родного очага.

    Можно у человека отнять все, но лишить его воли к жизни невозможно. Как бы ни было трудно, Степины не просто выжили. Они при Нэпе вновь встали на ноги, теперь уже под руководством жены Емельяна – Ульяны, которая,  чтобы вновь отстроить дом, наняла известных своим плотницким мастерством односельчан ­ братьев Шобоновых.

     Девять братьев, жизнерадостных и работящих бессребреников, с утра до ночи стучали топорами на дворе Степиных. Один из них глаз не сводил с дочери Ульяны – красавицы Ксении. Да и Ксюше приглянулся средненький из них, сероглазый, курчавый Леонтий.  Забеспокоилась Ульяна: она видела дочку за богатым многодетным соседом: с ним и капитал можно прирастить. А тут  плотник, с которого и взять­то нечего, без хозяйской жилки он. Но девушка рассудила по-­своему: «У соседа дети, скотины полный двор, и  ждут  меня корыто, печка да квашня, а тут сама себе хозяйка».

    Вначале Ксения и Леонтий  приютились у старшего брата Леонтия ­ Анисима, через год  вырыли они землянку, в которой родились их первенцы-­сыновья (умерли от скарлатины в 1929 году), позже, уже в пятистенке, появились на свет  Петя, Саша и Тамара.

   В жизнь влюбленный

     За коллективизацию, индустриализацию, культурную революцию Теликовка ужалась до 4­х тысяч дворов. Организовалось два колхоза, но Леонтий Шобонов ни в один из них не вступил. 

   Помог этого избежать друг, руководивший леспромхозом, он­-то и предложил Леонтию стать лесничим. Почему? Тамара Леонтьевна точно знает: Леонтий Тихонович чувствовал прямо-­таки кожей природу. Заметили в нем люди и такую особенность: он по взгляду определял самочувствие любого животного – от кошки до коровы. А к лошади, этому грациозному совершенству, у него было особо трепетное отношение с детства: мог прильнуть к загривку коня и долго­-долго о чем-­то сокровенном с ним делиться.

     Не могли такого единения не разглядеть окружающие, и в 39­-м году Леонтия Тихоновича отправили на учебу в саратовскую ветеринарную школу. Откуда он вернулся специалистом, которому цены не было: прежнее интуитивное понимание животных умножилось профессиональными знаниями да плюс к тому присущая ему природная отзывчивость. В любое время дня и ночи шли односельчане к нему за помощью, и никому он не отказывал. Тем более что село, находившееся в шестидесяти километрах от города Пугачева и в пятидесяти от Хвалынска, выращивало много скота для рынка и жило доходами от торговли. Тогда­-то и появилось ласковое прозвище Леваша, сохранившееся за ним до конца жизни.

    Мало спали, много работали

    Родители были грамотны и хотели, чтобы дети также получили образование. И два брата и сестра, следовавшие примеру родителей, не только успевали летом сажать огороды, засевать поля, полоть и убирать урожай, зимой ходить за скотом, но и успешно учиться, заниматься спортом. К примеру, Тамара имела спортивный разряд по плаванию. Парни научились выделывать кожу, а дочь прясть, ткать (ткацкий стан занимал одну из самых больших комнат избы). Тамара Леонтьевна говорит, что жили натуральным хозяйством: из конопли ткали и шили одежду, из кожи изготавливали обувь. В первый класс девочка пошла в шерстяных носках и кожаных калошах. Пальто дети не знали, одевались в тулупчики, на головах – заячьи шапки.

    Война забрала мужчин. И вся тяжесть нелегких сельских забот легла на женские и детские плечи. «Мало спали, много трудились, ­ так коротко характеризовала сороковые огневые Тамара Леонтьевна, ­ шили кисеты, вязали онучи, сушили табак, пекли пряники и отправляли все посылками на фронт. В ответ получали солдатские треугольники и радовались теплым словам защитников».

   Память

     Тут воспоминания так нахлынули на собеседницу, что увлажнились ее глаза, задрожал голос: «Ночами просыпались от огневых всполохов, когда бомбили Сталинград, Саратов, когда слушали тревожный гул бомбардировщиков, летящих в сторону фронта. И ждали, ждали писем от отца, его братьев. Отец вернулся с войны, а два его брата погибли». 

    Леонтия Тихоновича призвали на фронт в 1941 году. В составе 4­-го Украинского фронта воевал на Можайском направлении, форсировал Истру. Потом был Кавказ, бои на Керченском перешейке, где полегло много, очень много солдат. Так много, что горы тел  погибших становились защитой от вражеских снарядов для наступавших бойцов. Озеро Сиваш и освобождение Севастополя, где кровь лилась рекой, захлестывала в солдатские сапоги.

     И горечь отступления, и радость наступления, и гордость за замечательного командира майора Прокопчука в письмах солдата; но в каждом из них обязательно о любимых лошадях: Леваша всю войну служил в артиллерии, где заботился об этих благородных животных.

    Как-­то соседки рассказали Ксении, что видели Леонтия Тихоновича в кадрах фронтовой хроники. Он с артиллерийским расчетом под Сапун­горой. Сейчас его внучка – Ирина ­ пытается найти в архивах тот документальный рассказ о боевых буднях деда.

    Война для Леонтия Тихоновича закончилась в госпитале, где он залечивал ранение, полученное в Литве. Вернулся с фронта Шобонов к любимым жене, сыновьям, дочери и с радостью взялся за любимую работу, от которой на четыре года оторвала его война. Остался он таким же отзывчивым, добрым человеком. Я спросила у Тамары Леонтьевны, помнит ли она отца в гневе. Рассмеялась его дочь: «Что вы! У него самым ругательным словом было «паразитка».

    Инвалид войны, много вынесший и переживший на своем веку, он и детей воспитал людьми, для которых противоестественно уныние. «Мы и не думали, тяжела ли жизнь. Мы знали, что она прекрасна. В войну возили убранный своими руками хлеб в Заготзерно на быках с флагом, песнями. Есть одно платье – хорошо, а если появлялась обновка, какая это была радость!» ­ добавляет Тамара Леонтьевна.

    «Нельзя, чтобы величие подвига советских солдат, величие Победы, добытой жуткой ценой,  было забыто. Поэтому мама пишет родословную, всей семьей пойдем с Бессмертным полком. Думаю, это нужно, прежде всего, нам, ныне живущим, ­ считает Ирина Сергеевна Кривопалова, внучка рядового войны, награжденного медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Севастополя», «За победу над Германией». Он ушел из жизни рано – в 1975 году: открылись фронтовые раны. Но его образ истинного русского человека, сути которого война противна, но готового встать на защиту Отечества – в сердцах его дочери, внуков, правнуков.

Татьяна Альмеева