Мы беседовали с Борисом Дмитриевичем в библиотеке имени И. Т. Комарова по причине, что в этот день предстояла ему еще и запись на радио: он ведь всегда в гуще жизни. И мне вспомнилось, с каким удовлетворением Иван Тимофеевич Комаров рассказывал однажды мне о визите Семенова: «Был на днях, пришел с огромной дыней со своего огорода. Часа три проговорили, нет, не говорили, а спорили о путях страны, ее постперестроечных потерях и мнимых приобретениях.  Незаурядный он человек, неисправимый романтик».

       Вот и во время нашей встречи не могли не коснуться темы, которая волнует всех - Украина. Что касается украинской беды, Борис Дмитриевич процитировал мне одно из творений гения русской литературы А.С.Пушкина «Клеветникам России»:

      И добавил: «Не убавить, не прибавить. Эволюционные процессы протекают по спирали, и всякий раз на новом витке история повторяется. Но беда в том, что об ее уроках зачастую забывают ради достижения корыстных целей. По вине националистов Украина фактически попала под внешнее управление американских гангстеров, цель которых,  – прежде всего, ослабление России и приближение НАТО к нашим границам. Сегодняшний режим за «коврижки» из США предал свой народ, который является частью русского мира. Но ведь сила в правде. И народ, помнящий свое родство, ответил на унижения протестом».

      И тут же Борис Дмитриевич, остро чувствующий людей во времени привел  строфу из «Родословной» Пушкина: 

      Предтеча всем поступкам человеческим и характеру – семья. Кто они, Семеновы? Крестьянская семья, многодетная, крепкая по духу и нравственности, закаленная невзгодами и военным лихолетьем. Отец, чтобы спасти своих зажиточных родителей, примкнул к большевикам. Его избрали председателем колхоза, который был на хорошем счету в Подбельском районе. Однако в годы репрессий и ему пришлось ночевать  на кладбище: считал, что там-то уж точно люди из «воронка» его не достанут, как тех, кого загребали из теплых домашних постелей.  И вправду ведь, не нашли. А, может, побоялись ночью за Дмитрием ехать на погост: многие из коммунистов только на словах были безбожниками. 

       Приверженный крайне левых настроений, в подпитии старший Семенов «крыл» окружающих: «Троцкисты! Управы на вас нет! » И еще он был  наивен в своем доверии к людям: искренне поверил рассказу одного из земляков, который в одних кальсонах  «утек» из рук бериевцев, сел в поезд и добрался до Москвы к Сталину и, якобы после его рассказа вождю о бесчинствах, через пару месяцев аресты прекратились. Впрочем, рассуждает Борис Дмитриевич, возможно, страх перед всесильным НКВД стал у него хроническим, избавиться  от него  отец  не смог даже после смерти Сталина.

      Девять братьев и сестер шли по жизни, подставляя плечи и помогая младшим, осознавая личную моральную ответственность перед ними. Сегодня в живых младший из братьев – Борис Дмитриевич, скрупулезно воссоздавший по рассказам отца генеалогическое древо рода. «Посчитал своим долгом перед многочисленной родней написать родословную, пришло время собирать камни», - пояснил он.

      И еще одну личность считает Борис Дмитриевич главным человеком в жизни: старшего брата Ивана, который в двадцать лет стал директором школы и формировал характер любознательного и активного братишки. 

       Боря много читал (с удовольствием познакомился с героями «Униженных и оскорбленных», хотя к десяти годам забыл о них), из класса в класс переходил с Похвальным листом (иначе и быть не могло, ведь семья была  учительской). 

      Когда им, младшим в семье, Борису и Валерию, Иван подарил «Спартака» в роскошном переплете, то наш герой добровольцем «влез» в историю древнего мира. С ней дети той поры знакомились только в старших классах, а Борис к тому времени читал уже «Илиаду» Гомера, причем в прозаических переложениях поэмы двух гениев перевода - Жуковского и Гнедича. Хотя с книгами было туго, но все, что приносилось домой из библиотеки или книжного магазина, прочитывалось и обсуждалось; пусть и в потемках, при мерцающем свете керосиновой лампы. 

      Так как же было Борису не похвалиться своим превосходством в эрудиции над сверстниками, которые и школьную-то программу знали на тройку с минусом?! Иван в минуты такого трепа братца ничего ему не внушал, а просто отправлял его к сборнику Крылова: после чтения, к примеру, басни «Мартышка и очки» неловко становилось отроку за нескромность, несколько дней ходил пристыженным. Но всезнайство все-таки проскальзывало, и его прорывы случались на уроках, которые вел Иван; хотя, вспоминает Борис Дмитриевич, он знал, что за выпады его накажут. Для начала брат выгонял с урока, а затем вечером следовала выволочка. 

        «Помните, в «Певцах» Тургенев возвращается домой ошеломленный деревенскими талантами? И вдруг его слух режет истошное: «Аришка, домой!» И в ответ с раздражением: «Чаво тебе? Зачем?»

      - Тятька тебя выпороть хочет! 

      И знала Аришка, что с ней станется, но шла. Так вот, отстаивая свою правду, по брату – демагогию , я  тоже знал, что меня ждет. Однако сдержать себя не мог. Но один раз наказали за нахальный выпад, второй… Вот так мне привили уважение к людям вообще и к учительству в частности», - со смехом вспоминает Борис Дмитриевич. 

      Не только жаждой знаний жил Борис, он и хлеб с ровесниками растил: каждая семья имела до тридцати соток да еще колхозных земель было три тысячи гектаров. После занятий в школе мальчишки сами запрягали лошадей (взрослые помогали лишь хомуты затянуть) и в поле, на работу, а затем – гурьбой в ночное. Спутают ноги лошадям,  разведут костер, сварят полевую кашу или ушицу, ночь проговорят-промечтают, а с рассветом снова в поле «Нам нравилось, и ведь не уставали, черт возьми!» - добавляет наш собеседник. 

      На селе воспитание исходит не только от семьи. На это работает улица, клуб, соседи. Здесь, общаясь и зная каждого, все влияют друг на друга и как бы сообща вырабатывают свой собственный авторитет. Поэтому молодежь вырастает трудолюбивой, дружной и совестливой.

 

      Окончена семилетка, можно было бы и продлить ученические годы, но  средняя школа была только в Саврухе, поэтому родные присоветовали поступить в техникум. Выбор доверили  самому четырнадцатилетнему Борису: в серьезности парня ни отец, ни братья не сомневались. Семенов подал документы в гидротехнический.  

      В середине пятидесятых слово «гидротехника» было одним из самых ходовых в череде привычных: закладывалась энергетическая мощь страны, начинались великие гидротехнические стройки.

 Поработал студентом-практикантом на возведении Куйбышевской и Сталинградской ГЭС, а защитив диплом, Семенов попросился на строительство крупнейшей в мире Братской ГЭС. Именно на ней Борис Дмитриевич ощутил напряженный созидательный пульс страны. Казавшееся беспорядочным с более чем стометровой высоты возводимой плотины движение  людских фигурок и техники на дне котлована, было четко организованным и продуманным; работами руководили специалисты высочайшего класса: Герой Социалистического Труда И.Наймушин, ученый с мировым уровнем А. Динзин. 

     Жизнь была наполненной, яркой. Из водоворота Братской ГЭС Семенов попал на подлодку: военкомат направил его на Военно-морской флот. Четыре года нелегкой службы стали еще одним испытанием на прочность...