Касиму было неполных четырнадцать, когда началась война, которая набатом отозвалась в  избе Нагаевых повестками двум его старшим братьям. Так он стал единственной опорой для измученной болезнями матери и двух сестренок. Хоть до этого он привычно вставал с петухами, пахал, сеял, за скотиной ходил, но теперь ноша потяжелела: ведь пришлось работать за троих. Затем были одно за другим извещения. Их почтальон вручал матери, пряча глаза:  «смертью храбрых» полегли братья. 

     Однажды Касим привычно распряг лошадь, задал ей корму и — в избу. А на пороге — плачущая мать: «Тебе, сынок, завтра на войну». На рассвете шестеро парнишек на повозке через родной лес, по проселку, мысленно прощаясь с близкими,  отправились в райцентр – село Каменку Пензенской области. Произошло это 13 октября 1943 года, Нагаеву было семнадцать лет. 

     И вот — позади курсы молодого бойца, впереди – 2-й Белорусский фронт под командованием Жукова, освобождавшего Полесье.  Мы знаем, что на фронт воинов отправляли в «телячьих» вагонах. Однако ж они были хотя бы деревянными.  А тут  (я даже переспросила, подумала, что ослышалась) – в металлических пульманах с конусовидными днищами для зерна, цемента и других сыпучих материалов…  Да в сорокаградусный мороз, да за несколько тысяч километров. 

      Путь в леденящем холоде, под грохот колес, на скудном сухом пайке закончился: поезд из Пензы доставил новобранцев через Москву на безымянный полустанок. Обрадовались парни, когда состав встал. Уж лучше сделать тридцатикилометровый марш-бросок по морозу, чем коченеть в заиндевевшем вагоне. На рассвете солдаты увидели то, что гитлеровцы сделали с прифронтовым селом: сожженные избы с торчащими остовами печных труб, вырубленные яблоневые сады. Ребята, насупившись, смолкли. В этом молчании была вся их ненависть к фашистам за поруганную землю.  От того, наверное, Касим Ахмедович, построив дом, первым делом посадил в своем саду девять яблонь… 

      Связной разведочно-штурмовой роты Нагаев утром с крыши единственной сохранившейся избы изучал оборону противника: предстояла ночная разведка боем. И вот, под покровом ночи, тринадцать бойцов, преодолев поле, на котором противопехотных мин, что посаженной картошки, оказались у озера. Полной неожиданностью стала вырытая фашистами в полный профиль и заполненная водой траншея: в нее плюхнулся со всего размаха первый в цепочке разведчик. Шум, следом — осветительные ракеты и беспорядочная стрельба гитлеровцев. 

      Тринадцать бойцов и их командир, вооруженные лишь автоматами и гранатами, пошли в атаку на немецкие блиндажи.  Свыше двухсот до зубов вооруженных фашистов под натиском горстки советских солдат отошли. Наши  их и с этого рубежа обороны вытеснили. Но боезапас у разведчиков кончался, связь с командным пунктом прервалась. И немцы сомкнули кольцо.

     До рассвета оставались считанные часы. Вот тут и пригодилась наблюдательность Нагаева. Именно он вывел группу к своим по узкой тропинке в минном поле на нейтральной полосе, да еще и языка притащил. Касим Ахмедович говорит, что у него к тому времени осталась лишь граната и не было ни одного патрона в автомате. За этот подвиг Нагаева наградили орденом Боевой Славы 3 степени. Рядовой 234-й дивизии  2-го Белорусского фронта К.А. Нагаев освобождал Белоруссию, Польшу, форсировал Буг и Вислу. По дороге на Берлин был тяжело ранен и победу встретил в госпитале.

      Безмолвие горя, слезы радости, безнадежность, леденящий ужас, холодные землянки, грязные окопы, голод, вши – все это было, было... И сегодня о войне напоминает осколок, сидящий под коленом, в непогоду ноет израненное бедро, тяжелая контузия тоже не дает забывать о пережитом.

      Я встретилась с Касимом Ахмедовичем спустя несколько дней после того, как большая семья отметила его девяностолетие. Меня встретил светящийся добротой человек, пригласил в дом, помог раздеться, усадил рядом, предложил чай… Я-то ожидала совершенно иного. А он и в девяносто-кряжистый крепыш. Каким был, когда в семнадцать стал кавалером ордена Боевой Славы.

      Для сержанта Советской Армии Касима Нагаева служба в Вооруженных силах не закончилась залпами победы: после госпиталя его направили на действительную в древний Хайлиденбаль, по-польски — город цветущих роз, современный Мамоново Калининградской области. Только вот не то, что роз, тогда, в 1945-м и позже, в нем не было ни единого уцелевшего дома. Там он завел дружбу с земляками, татарской семьей из Челно-Вершинского района. Приходил к ним с друзьями на чай, в баньку. 

     А когда к ним перебралась родня из Куйбышевской области, то четыре бравых солдата зачастили в дом на окраине Мамонова: уж больно хороша была бойкая сестра друга, кареглазая, с осиной талией  Маришида. Как-то летним днем ее родственник  озадачил друзей: подвел к куче чурбаков, выбрал самый крупный из них и полушутя, полусерьезно заявил: «Кто расколет его, тому и отдам в жены Маришиду». Лишь одному удалось справиться с работой – Касиму. Он за час переколол все чурбаки, сложил дрова в аккуратную поленницу, растопил баню. 

      Через год (в1951-м, после демобилизации из армии Нагаева) Касим и Маришида сыграли свадьбу, в 1952-м у них родился первенец Роман, затем на свет появилась дочь Лариса. Они работали на рыбном промысле, но тянуло молодую семью в родные края. Тем более, что здесь нефть давала жизнь новым городам. 

      Оставив семью в Челно-Вершинах, Касим приехал с братом Маришиды в Отрадный 19 марта 1956-го. Распутица, поселок — одна большая строительная площадка, рабочие нужны, но жилья нет. Обнадежил начальник ДСУ Румынский, пообещав через два года квартиру. Касим становится правой рукой прораба Русакова, так как, не считаясь с личным временем, по первому зову разгружает кирпич, бут, цемент, выполняет любое задание руководства: «Надо». А днем плотник Нагаев строит бараки, двухэтажные дома. Смастерил времянку на Транспортном проезде, перевез в нее из деревни жену и детей. 

      Маришида возмутилась, когда деревянный двухэтажный дом по улице Ленина, который строил Касим, в надежде получить в ней хотя бы комнату, ночью самовольно заселили бульдозеристы, шоферы, трактористы. И пошла со свойственным ей напором по начальникам. Избушка-сараюшка не уступает  хижине дяди Тома, да вдобавок – в соседних сараях горланят петухи, хрюкают свиньи. Рядом – туалет и мусорная свалка. Дети уходят на ночь в барак к родственникам. Как такое терпеть? И сколько?

     Комиссия из ДСУ решила дать Нагаевым комнату в строящейся двухэтажке. Не было в ней еще ни дверей, ни окон, но наученные горьким опытом Нагаевы и еще одна семья все же въехали. Две семьи, десять человек на сорока квадратных метрах. Хоть печь дымит, и ее надо постоянно штукатурить и белить, пусть туалет на улице, там же и вода из колонки, однако есть теперь надежная крыша над головой. И петухи со свиньями не донимают, и от средневекового зловонья подальше. В общем, обрели наконец-то надежную крышу над головой. 

     В 1959 году у Нагаевых родился Валера. Шестой в семье была сестра Касима – инвалид без средств к существованию (пенсию ей не платили), женщину Нагаевы забрали к себе.  Чтобы прокормить большую семью, держали свиней, кроликов, сажали огород, часть урожая шла на продажу. «Я и баба, и мужик», — говорит Маришида Сагировна. 

      Маришида устроилась подсобницей в бригаду Орлова, которая возводила сороковой квартал. В смраде чадящих буржуек, в потемках носила каменщикам кирпич, раствор. Вверх-вниз, вверх-вниз. И сколько таких ходок делала она за день? Много, очень много. Ведь четырехэтажные дома росли как грибы после дождя: 22 дня и «коробка» готова. О женщинах-строителях 50-х в свое время хорошо сказал В.В. Помякушин: «Работать с ними было одно удовольствие… Подкупали их надежность, безотказность, сговорчивость. Могли перед выходным лишь попросить, чтобы без обеда до трех…» 

      Заработки были невелики, но собственный дом уже заложили. Поэтому сначала Маришида, а потом и Касим ушли в УБР. Она — на трубную базу тельферисткой, где вручную крутила лебедку, поднимая и подавая ремонтникам буровые трубы, чистила их, красила. Тяжело, не всякий мужик справлялся. И так – двадцать два года безотказной работы. За свой многолетний добросовестный труд она награждена орденом Славы 3 степени.

      Касим работал там же, позже перешел на РМЗ. А вечерами и в выходные строили супруги дом: вручную готовя раствор из шлака и цемента, заливали опалубку и так – метр за метром – поднимали стены. Наняли только штукатуров и маляров, в остальном – все своими руками. 

     Итожа богатую на события жизнь этой семьи, сравнивая с историями других отрадненцев, приехавших в молодой город, понимаешь, что вряд ли кто из молодых согласился бы таким трудом строить личную судьбу и будущее своих детей. Большое дело сделали в своей жизни Нагаевы: они защищали Родину –кто на передовой, кто в тылу; их руками строился Отрадный, они вырастили замечательных сыновей и дочь, всегда помогали тем, кто нуждался в их участии. А большое дело требует большой энергии. Черпали же ее Нагаевы в ответственности за детей, внуков, правнуков. Ведь как не крути, все начинается с семьи и замыкается на ней.