35 лет назад, 26 апреля, произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции. Она повлияла на судьбы миллионов людей.

   О катастрофе на АЭС и ее масштабах стало известно не сразу. В Советском Союзе тогда только-только начали появляться ростки гласности, информация о происходящем становилась доступной постепенно. Лишь спустя время публикации о ликвидаторах-«чернобыльцах» стали делом обыденным. Однако в них рассказывалось не обо всех участниках. Сегодня мы восполняем этот пробел. Своими воспоминаниями о тех давних событиях поделились врач Отрадненской горбольницы Сергей Шишкин и главный механик завода «Нефтемаш» Дамир Шайхутдинов.
   В 1986 году они были студентами. Дамир учился в Куйбышевском авиационном институте, Сергей – в медицинском. В те годы было широко развито движение стройотрядов, студенты в летние каникулы отправлялись группами в разные концы нашей области и страны на стройки, чтобы подзаработать. Стройотряд авиаинститута планировал поехать на Север. А С.Шишкину предстояла после третьего курса фельдшерская практика. Пройти ее можно было не только в больнице, но и в стройотряде, в составе которого обязательно должен находиться медработник. Так Сергей оказался в одной компании с «авиаторами».
   Правда, поездку на Север пришлось отменить. Из Киева по линии комсомола поступило приглашение помочь жителям Украины, пострадавшим от аварии на АЭС. И студенты поменяли планы. В начале июня 1986-го, сдав сессию, стройотряд отправился самолетом в Киев. Билеты оплатила принимающая сторона. Немного раньше туда улетел командир отряда с небольшой группой товарищей, чтобы подготовить полевой лагерь для остальных прибывающих.
   Палаточный лагерь был поставлен в деревне Плахтянка Макаровского района, это примерно в 70 км от Чернобыля. Народу в большом лагере жило много – и студенты, и рабочие, прибывшие из разных регионов страны. Участники ликвидации последствий аварии делились на три группы: одни работали непосредственно на АЭС, другие – в 30-километровой зоне отчуждения, третьи – только за пределами этой зоны. Наши стройотрядовцы относились к последней группе ликвидаторов. Первое время они работали простыми грузчиками: то стройматериалы выгружали из вагонов, то еще что-нибудь таскали. Заливали бетоном колодцы в опустевших селах, чтобы никто случайно не выпил зараженной воды. Но в основном перевозили вещи жителей, которых эвакуировали из деревень, а также мебель и ящики с документами из контор сельсоветов и колхозов.
   По утрам автобус забирал студентов из лагеря, отвозил в очередную деревню. Красота вокруг была необыкновенная: высокие и густые леса, птичье разноголосье, зеленые поля. Дороги были пустынны. Иногда попадались встречные колонны грузовиков и автобусов, увозивших людей и вещи из зараженных мест. В деревнях стройотрядовцы помогали жителям с погрузкой. Вообще-то забирать им мало что разрешалось, как правило, только документы, обувь да одежду, потому что их можно было обработать от радиации. Все остальное приходилось бросать. Люди со слезами покидали родные дома, где они прожили десятилетия.
   Осталось неизвестным, завозили студентов в 30-километровую опасную зону или нет. Дозиметров им не выдавали, и никто ничего не объяснял. Вместе с группами стройотрядовцев в деревни приезжали дозиметристы – в защитных костюмах, противогазах. Ходили вокруг, замеряли приборами уровень радиации. О результатах ничего не говорили, только огораживали часть территории ленточками и предупреждали: «Сюда ходить нельзя, вон туда – тоже, из колодцев пить нельзя, ягоды есть запрещено». Впрочем, студентов это ничуть не волновало. Как рассказывают С.Шишкин и Д.Шайхутдинов, о радиации они тогда мало что знали, ее опасность не осознавали и даже не интересовались. В 20-летнем возрасте об этом не думалось. Ну есть где-то радиация, ну нельзя ягоды собирать, ну и ладно. Хотя рекомендации дозиметристов все-таки выполняли.
   Но вот йод не пили. После аварии на АЭС пошли слухи, что йод спасает от радиации, поэтому местные жители стали пить его напополам с кефиром. Заметить употребление можно было по их желтым губам и подбородкам. Еще говорили о пользе красного вина, будто бы оно выводит радиацию из организма человека. Однако с вином и прочими спиртными напитками имелась серьезная проблема, ведь в те годы в СССР вовсю шла борьба за трезвость, купить алкоголь в магазине стало очень сложно. Да он и не нужен был студентам, поскольку в стройотряде существовала традиция: банкет устраивать только по завершении всех работ. Правда, в этот раз традицию нарушили. Сергей Шишкин получил в местной больнице два мешка с лекарствами, бинтами и другими средствами для оказания первой медпомощи, а также ему выдали некоторое количество медицинского спирта. В общем, один разок «продезинфицировались» всем отрядом. И больше ни капли. Сам Сергей тоже работал грузчиком наравне со всеми. Рабочая смена в стройотряде длилась не 8 часов, а до полного выполнения дневного задания. Это был низкопроизводительный труд, платили за него копейки. По вечерам студенты умывались под самодельным душем, стирали свои спецовки, отдыхали. Кормили в полевом лагере, надо сказать, очень сытно и вкусно.
   В середине лета стройотряд перевели в другое место – в знаменитый садоводческий совхоз «Яготинский». Там парни из Поволжья не переставали изумляться плодородию украинской земли. Урожай фруктов – невероятный, деревья гнулись. Персики размером с яблоко, груши – с маленькую тыкву, огромные плантации малины усыпаны крупными ягодами. Благодатный край! На территории совхоза студенты строили кирпичные домики для переселенцев из зоны заражения. Никакой техники в наличии не имелось, вся она была отправлена в зону АЭС. Так что единственным средством механизации в стройотряде являлась бетономешалка. Бетон в фундамент домиков заливали вручную. Кирпичи изготавливали студенты тоже сами на местном заводе. Обжиг кирпичей производился на угле, а для розжига печей применялась обычная сера. Летом в цехах – жара, пыль, удушливый запах серы, работать приходилось в противогазах. Выйдет человек на улицу глотнуть свежего воздуха, снимет противогаз, а из него пот течет ручьями, как вода. Всего студенты построили более 120 домиков. К сожалению, как позже стало известно, все они вскоре попали в зону отчуждения. Силы были потрачены впустую.
   Свободного времени у стройотрядовцев оказывалось немного, с утра до вечера на работе, так что общаться с местными жителями было некогда. Тем не менее, однажды сельчане организовали для ребят концерт самодеятельных артистов. Да и сами студенты, создав нечто среднее между театром эстрадных миниатюр и КВН, выезжали иногда в деревни с выступлениями: пели молодежные песни, много шутили. Такие поездки были единственным способом отвлечься от работы. Кстати, в тот год они впервые услышали по радио повесть о «солдате Иване Чонкине», это литературное произведение В.Войновича было запрещено в СССР.
   В «Яготинском» пробыли почти до конца лета. Директору совхоза очень понравились трудолюбивые студенты, приглашал снова приехать на будущий год, а перед отправкой на родину в знак благодарности устроил им двухдневную экскурсию в Киев. Поселил в лучшей гостинице с окнами на здание республиканского правительства, купил билеты на футбольный матч между киевским «Динамо» и «Черноморцем». После короткого отдыха  ребята вернулись самолетом домой.
   Более 30 лет студентов всех строительных отрядов не признавали ликвидаторами последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Мол, они сами поехали, добровольно, каких-либо ведомственных распоряжений или мобилизационных предписаний на этот счет не имеется. И только в 2019 году суд признал студентов-добровольцев чернобыльцами.

Алексей Топорков