Есть люди, о ком нельзя сказать, что они стараются что-то оставить в память о себе. Дело в том, что они каждый день просто творят наше с вами Будущее. Это – учителя. Нина Ивановна Колесникова- одна из них. Каждый день, сорок лет из восьмидесяти прожитых, преподаватель английского языка Колесникова раскрывала двери класса и с присущей ей энергией произносила: «Здравствуйте, ребята. Тема сегодняшнего урока…». И невольно, подчиняясь заданному учителем деловому ритму, дети с головой окунались в предмет.

Нина Ивановна о себе

Мой отец был журналистом «Ленинградской правды», коммунистом-романтиком, верившим в торжество равенства и братства в мировом масштабе. Мама работала экономистом , ее очень ценили за профессионализм. Родители - эрудированные петербуржцы, они много читали, им была близка поэзия серебряного века. Отец хорошо играл на гитаре. В доме звучала и классическая музыка, и модные тогда исполнители. Например, А. Вертинский. Их увлечения перешли и мне. Родители приветствовали мои занятия музыкой, спортивной гимнастикой. К слову сказать, я только три года назад перестала делать зарядку. Могу и сейчас запросто сделать мостик или перевернуться через голову.

Не ради антуража и портреты писателей на стенах. Это мои кумиры – В. Высоцкий, Э. Хемингуэй, шестидесятники - Б. Ахмадулина, Р. Рождественский, Е. Евтушенко. Так что «в минуты жизни трудные» первыми на помощь приходят ко мне они.

Знаете, у меня ведь два имени: отец нарек Кимой, в честь коммунистического интернационала молодежи. Мама назвала Ниной. Опять-таки желая видеть во мне свой личный женский идеал: гордой и очень женственной спутницы Александра Грибоедова. Так что (смеется) для милиции-полиции я - Кима Ивановна. Для всего остального мира – Нина.

Ленинград – Старый Крым

Нина Ивановна родилась в голодном 1932 году. Была она ослабленным ребенком, и если добавить к этому промозглый ленинградский климат, то становится понятным, почему родители отправляли ее на лето в курортный Старый Крым. Солнце, горный воздух, близость моря, изобилие фруктов да еще бабушкино козье молоко сделали свое дело: от бронхита и следа не осталось, а наследственная динамичность Нины помогла ей догнать и перегнать сверстников в развитии.

В начале лета 1941 года ее, девятилетнюю, как обычно, привезли к бабушке, где так много исторических свидетельств о прошлом и настоящем древнего края. Мечети крымского Юрта, развалины церкви Иоанна Крестителя, Караван-сарая, армянского монастыря.… И рядом – дом А. Грина, с тропой от него в Коктебель, к Волошину. В Старом Крыму бывали Цветаева, Эфрон, Заболоцкий. Эта высокая атмосфера была разрушена начавшейся войной.

О возвращении в Ленинград и речи не было: сводки говорили о продвижении к столицам немецких войск. А Крым готовился к оккупации: в горах делались схроны оружия, боеприпасов, медикаментов, советские и партийные органы готовили людей к подпольной работе.

Фашисты, захватившие город осенью 1941года, бесчинствовали. Уже в первые дни оккупации они расстреляли больше сотни его жителей- евреев. В ответ на диверсии партизан они отвечали казнями ни в чем неповинных людей, а в последние дни марта 44-го оккупанты расстреляли более трехсот пятидесяти детей и стариков. Вершили свое черное дело, прочесывая каждый двор. Нина Ивановна вспоминает, что их семью спасло только то, что жили они на берегу реки, у подножья горы Агармыш, на склонах которой во время оккупации был лагерь партизан. И немцы не совались на окраину.

Оккупантов изгнали в апреле. Люди вновь обрели свободу. В открывшемся кинотеатре стар и млад смотрели фильмы, брошенные отступавшим врагом. Случайно Нина с друзьями попала на просмотр английской киноленты. Девочку поразил не сюжет фильма, а язык: «Такой мягкий, нежный, красивый в сравнении с жестким «shprechen sie deutch!» Я себе слово дала, что обязательно изучу его и стану учителем английского языка».

Властелин судьбы

Один из бывших ее учеников заметил: «Суть этой женщины – ее имя». Госпожа. Максималистка. Она не создавала воздушных замков, а сама строила собственную жизнь из надежного материала. Полагаясь на себя и на свои силы, шла к своей цели с завидным упорством…

Отец Нины Ивановны умер в годы войны, и она вместе с матерью встретила Победу в Гурьеве. Там Нина окончила школу с одной четверкой в аттестате. Там же встретила и любимого человека. Впрочем, особо судьбу и не надо было искать. Жил парень в соседнем доме, вместе бегали на занятия, в дом культуры. Поженились.

В июне 1953 года в Германии прокатилась волна стачек, демонстраций. Протестующие немцы требовали отставки своего правительства, свободных выборов и вывода советских войск. Наше командование ввело режим чрезвычайного положения в 167-ми из 217-ти административных округов страны и в считанные часы совместно со «Штази» подавило восстание. Потери понесли и восставшие, и воинские подразделения. Погиб и муж Нины Ивановны, служивший тогда в ограниченном контингенте войск на территории ГДР.

В те роковые дни студентка Ленинградского института иностранных языков имени Герцена со всей очевидностью осознала всю тяжесть потери. И решила: если уж судьба так распорядилась, значит быть ей одной. И никогда больше не выходила замуж, хотя встречались хорошие люди, однако сердцу не прикажешь: «Я всегда повторяла, что мой дом – школа. У меня есть только мой родной коллектив».

Поддержка матери, двоюродных сестер и братьев, сокурсников помогли вернуть жизнь в нормальное русло. Учеба поглощала, театры (особенно оперный им. Кирова) вдохновляли, и еще летние месяцы, которые проходили в походах по окрестностям Старого Крыма, придавали сил: ведь «лучше гор бывают только горы, на которых еще не бывал»…

Прекрасно образованная, владеющая двумя языками, Колесникова по распределению прибыла в Бугурусланскую железнодорожную школу. Но бытовые проблемы, как говорится, «достали»: жить под грохот канонады восточносибирской магистрали, которая проходила в двухстах метрах от квартиры – это по силам далеко не каждому. Как следствие – развитие тугоухости у матери. Поэтому, когда посланцы из Отрадного, прибывшие в Бугуруслан в поисках педагогических кадров для школ молодого города, предложили ей работу, она согласилась.

Если дано быть учителем

В послевоенные годы страна-победительница активно познавала язык поверженного врага. В педагогических институтах по большей части готовили преподавателей немецкого. Управление народного образования Отрадного не хотело ограничиваться изучением в школах только его, поэтому приглашение педагога, владеющего двумя языками – закономерно. Так Колесникова открыла для отрадненских детей английский язык. Вела она и уроки немецкого. Она с благодарностью вспоминает о Марфе Ефимовне Шилинцевой, которая пригласила ее в Отрадный и сдержала слово – помогла получить жилье.

Вспоминает она и о той творческой атмосфере, что царила в педагогической среде. И, конечно, о настоящих учителях, энтузиастах седьмой школы: Е. И. Костине, З.С. Сидоровой, Н. П. Левиной, которые уделяли большое внимание гармоничному развитию детей, раскрытию их потенциала. Именно поэтому учителя и дети здесь были не по разные «стороны баррикад» опыта и знаний, здесь они становились друзьями. «Я держала ребят в ежовых рукавицах», – улыбается Нина Ивановна. - Я из тех, кто «с детства не любил овал,… с детства угол рисовал». Общаясь со своими учениками на равных, она учила их не только языку, но и способности «на все сметь свое суждение иметь». Так что требовательность педагога к знанию предмета воспринималась школярами как осознанная необходимость. Если дано быть учителем, то в распахнутых детских глазах надо видеть таящиеся в них души, мечты, жизненные уроки, надежды.

В квартире Нины Ивановны много «вещественных доказательств» ее тесной связи с бывшими учениками: фотоальбомы, изящные сувениры, картина, подаренная бывшим «колышником». Ее приглашают на вечера встреч выпускников, к ней приходят в день ее рождения, ей звонят и рассказывают о своих успехах и неудачах, советуются. Среди них и отличники, и двоечники, потому что перед ней все были равны, ко всем она умела найти подход.

А она радуется и огорчается вместе с ними. Гордится теми (а их много), кто благодаря ее урокам, проходившим на одном дыхании, смог сделать солидную карьеру. Как, например, Саша Чуркин, поступивший в МГИМО с первого захода. Нина Ивановна бывала у него в гостях в Москве – благодарный своей учительнице за полученные знания, за то, что в критический момент она смогла убедить его родителей в грядущем успехе сына на дипломатическом поприще, он все двенадцать дней показывал своей учительнице столицу, водил в музеи, театры.

«Я должна была подготовить детей так, чтобы мой предмет не был препятствием в их жизненных планах. Все хорошо, что хорошо продолжается», - на этих словах отличника народного просвещения, ветерана педагогического труда Нины Ивановны Колесниковой мы и завершим свой рассказ. Это ее принципиальный взгляд на роль и место учителя в судьбе воспитанников.  

Татьяна Альмеева